— Скажи, Анастасия, тебя именно так воспитывали родители?
Она ответила мне, сделав небольшую паузу, в течение которой, наверное, вспомнила своё детство. Потом Анастасия села на траву погладила её ладонями и заговорила:
— Я почти совсем не помню во плоти своих папу и маму. Меня воспитывали дедушка и прадедушка примерно так, как я сейчас рассказывала тебе, но дело в том, что природу, в том числе и окружающий меня животный мир, я как бы сама хорошо чувствовала, может быть не осознавая до конца всего её предназначения, но это было уже не главным, когда чувствуешь.
Я продолжала жить на этой полянке без папы и мамы, но я не была одна. Вокруг в траве множество разных букашечек и жучков жило, я им ручки подставляла, они прыгали по ручкам и ползали, а я рассматривала их и размышляла, для чего они такие разные? Для того, чтобы играть с ними было весело или ещё для чего-то?
Большие звери мне тоже нравились, мне с ними тоже было интересно, особенно когда я научилась не просто ходить ножками, но и бегать.
Я дружила с волчицей, с медведицей и лисой. Они тоже со мной дружили, а между собой иногда сорились.
Я очень хотела понять их язык и мысли. Потому что я хотела понять, почему все они не дают мне от полянки удаляться.
Когда никого из больших зверей рядом со мной не было, я часто хотела пойти подальше от полянки по тайге, чтобы посмотреть, что там происходит. Но как только отойду подальше, обязательно кто-нибудь из них преграждал мне путь. Да ещё и строжился на меня ворчанием. А медведица один раз меня лапой отшлёпала. Я тогда на неё так обиделась, что решила никогда не смотреть в её сторону. Она за мной целый день ходит, а я отворачиваюсь от неё. Потом она завыла жалобно. Мне стало жалко её, я подошла к ней и погладила, а она радостно мне ручку и ножки стала лизать.
Я поняла тогда, звери разговаривают интонациями звуков и жестами, стала внимательно наблюдать за ними и изучать их язык. А впоследствии поняла: далеко от полянки меня не отпускали потому, что там территории других зверей, которые меня не знают так, как знает всё существующее в моём родовом пространстве.
Дедушка и прадедушка время от времени приходили ко мне на полянку, разговаривали со мной. Они часто задавали вопросы, просили меня отвечать на них. У нас старшее поколение относится к младенцу и к маленькому ребёнку как к божеству и через ответы ребёнка проверяет свою чистоту.
Я стал просить Анастасию вспомнить какой-нибудь конкретный вопрос и ответ на него. Она улыбнулась и рассказала:
— Однажды я играла со змейкой. Поворачиваюсь, а рядом дедушка и прадедушка стоят, улыбаются. Я очень обрадовалась сразу, потому что с ними интересно. Только они могут вопросы задавать, и сердце у них бьётся в таком же ритме, как и у меня, а у животных по-другому.
Я подбежала к ним, прадедушка поклонился мне, а дедушка взял меня на колени. Я слушала, как стучит его сердце, и перебирала, рассматривала волосы на его бороде. Молчим все. Думаем. И хорошо так на душе, спокойно и радостно. Потом дедушка спрашивает меня:
— Скажи, Анастасия, почему у меня волосы здесь растут, — и показывает на голову и на бороду, — а здесь не растут? — и показывает на свои лоб и нос.
Я потрогала его лоб, нос, но ответ не рождался, а говорить необдуманно не могу, нужно самой понять.
Когда они пришли в другой раз, дедушка снова говорит:
— Вот думать всё продолжаю, почему у меня волосы здесь растут, а здесь не растут? — и снова показывает на лоб и на нос.
Прадедушка внимательно и серьёзно на меня смотрит. Тогда я подумала, может, действительно это его серьёзная проблема, и спросила:
— Дедушка, а тебе что, очень хочется, чтобы они везде росли? И на лобике, и на носике?
Прадедушка задумался, а дедушка отвечает:
— Нет, не хочется.
— Так потому и не растут, что тебе этого не хочется, — сказала я дедушке.
Он задумчиво как бы уже сам себя спрашивает, поглаживая бороду:
— А здесь растут, значит потому, что мне так хочется?
Я ему и подтвердила:
— Конечно, дедушка, и тебе, и мне, и тому, кто тебя придумал.
Тут прадедушка как-то возбуждённо спрашивает:
— А кто, кто его придумал?
— Тот, кто всё придумал, — ответила я.
— Но где он, покажи? — спрашивает прадедушка, поклонившись мне.
Я сразу не смогла ответить им, но этот вопрос остался во мне, и я стала думать о нём часто.
— А потом ответила? — спросил я.
— Ответила, через год примерно, и новые вопросы получила, а до того, пока не ответила, дедушки мне новых не задавали, и я очень сильно переживала.
